Приступив в 1917 году к уничтожению исторической России, большевики, понимая, что исконным основанием исторического бытия нашей страны является Православная Церковь, стали преследовать её особенно рьяно.
4 сентября 1943 года 65 лет назад И.В. Сталин встретился с иерархами Русской Православной Церкви.
Уничтожали храмы и монастыри, оскверняли святыни, начались гонения на духовенство и активных верующих, их арестовывали и расстреливали — всё это, как писал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв), вело Россию к медленной и мучительной смерти — физической и духовной. «Но Господь судил иначе: страшное потрясение новой великой войны в очередной раз — вопреки всем человеческим расчётам — изменило русскую судьбу», — писал митрополит Иоанн.
Летом 1941 года из осквернённого большевиками горевшего после бомбежки храма немецкий солдат вынес чудотворную икону Божией Матери Тихвинской. В том, что даже завоеватель-оккупант стал спасителем русской православной святыни, было явлено (кому-то это может показаться странным) знамение Божия Промысла о нашем Отечестве. Ведь и война заставила богоборческую власть радикально пересмотреть своё отношение к русскому народу и его вере.
Более двух десятилетий перед властью христоненавистников Русская Церковь была как бы беззащитна. Защита Церкви белыми армиями давала повод красным палачам для зверских расправ над священниками. Для большевистской власти «поп» был врагом едва ли не более ненавистным, чем белогвардеец. Ленин твёрдо усвоил тезис Маркса о том, что коммунизм начинается с атеизма, и как верный ученик его называл борьбу с религией «нашей государственной работой». Первоочередную задачу советской власти он видел в уничтожении религии и Церкви, и его излюбленное словечко «расстрелять» чаще всего звучало по отношению к «попам». В «мирном» 1922 году он писал: «Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена… Мы должны преодолеть его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий».
Коммунисты-ленинцы, завладев колоссальными ресурсами Российской Империи, бросили их в топку «мировой революции». «Призрак коммунизма», завладев Россией, обретал плоть, неустанно поглощая русскую кровь. Но жив был ещё и русский дух, тысячелетним оплотом которого являлось православие, несовместимое с большевизмом и потому подлежавшее уничтожению.
Однако призрачная изначальная пассионарность советского режима, неотделимая от личности Ленина, была недолговечна. Наследник его Сталин раньше других коммунистов, советских и зарубежных, осознал бесперспективность курса на «мировую революцию» и от этой химеры осторожно дистанцировал советское государство. Непрестанно говоря о «верности ленинскому учению», он избавлял партию и госаппарат от коммунистов-ленинцев и укреплял свою власть на национально-государственной основе. Сталин сумел трезво оценить неспособность «пролетарского интернационализма» противостоять массовым патриотическим движениям. Их триумфальный успех в Италии и Германии заставил его на многое взглянуть по-новому. Из коммунистических вождей Сталин был первым, кто изменил свои воззрения на страну и мир. Следствием этого стали радикальные перемены в международном рабочем движении и в жизни советской страны.
Истребляя ленинскую гвардию, Сталин попутно выметал из общественной и культурной жизни большевистскую русофобию. Во второй половине 30-х годов началась реабилитация имени «русский». Русский патриотизм стал востребован советской идеологией. С началом Отечественной войны именно любовь к Отечеству спасла советский режим. И тогда же вождь повернулся «человеческим лицом» к Русской Церкви…
Германия напала на нашу страну в день Всех Святых, в земле Российской просиявших. Немедленно местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий написал «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором говорилось: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг… Положим же души свои вместе с нашей паствой… Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».
Митрополит Сергий (Страгородский) возглавил Русскую Православную Церковь после кончины Святейшего Патриарха Тихона в 1925 году как заместитель Патриаршего местоблюстителя. Вскоре среди непрекращающихся гонений на православие он издал свою знаменитую «Декларацию», в которой пытался убедить советские власти в безопасности для них православной веры в условиях их безраздельного господства. Значение «Декларации митрополита Сергия» нередко сверх меры преувеличивается и политизируется. После её опубликования антицерковная политика советской власти не смягчилась. Более того, в середине 30-х гг. последовали репрессии, вылившиеся в прямой геноцид… И всё же стойкое утверждение лояльности помогло Русской Церкви, бесправной и гонимой, сохранить несколько сотен приходов, что давало возможность православным крестить детей и, наконец, сохранить церковную организацию до времен Отечественной войны, в ходе которой возникли предпосылки для возрождения Церкви.
М. Каллаш, автор церковной публицистики, издававшейся в эмиграции, писала о митрополите Сергии: «Он не испытывал растерянности там, где многие видели ужас последнего крушения. И потому он оказался на высоте в труднейшей роли не только руководителя, но и воссоздателя Русской Церкви».
В конце 30-х гг. стратегический курс советской власти на уничтожение Церкви оставался неизменным, но обращение её к русскому патриотизму заставило несколько умерить антиправославную воинственность, война же создала переворот не только в национальной, но и в религиозной политике. В третьем Послании митрополита Сергия говорилось: «Прогрессивное человечество объявило Гитлеру войну за христианскую цивилизацию, за свободу совести и религии». Советскому государству в угоду союзникам по антигитлеровской коалиции с их культом «свободы совести» и «прав человека» пришлось пересмотреть своё отношение к религии и Церкви, пришлось пересмотреть и потому, что на оккупированных территориях возродилась религиозная жизнь — были восстановлены десятки монастырей и тысячи храмов.
Уже в начале войны советская власть вернула из лагерей и тюрем некоторых священников, возобновились архиерейские хиротонии. Как никогда тогда была свободна и активна деятельность местоблюстителя и его ближайших сподвижников — митрополитов Алексия и Николая. Рассылались по приходам патриотические воззвания, во всех церквах собирали пожертвования в помощь фронту. На средства Церкви были построены эскадрилья «Александр Невский» и танковая колонна «Дмитрий Донской». Полностью бесправная в довоенный период Церковь «явочным порядком» обретала гражданские права.
Власть и Церковь шли друг другу навстречу, и, наконец, эта встреча персонифицировалась «на высшем уровне». Это произошло 4 сентября 1943 года. В московском Кремле Сталин принял митрополитов Сергия, Алексия и Николая. Встреча проходила при участии В. М. Молотова и чекиста Г. Г. Карпова («спеца» по вопросам Церкви).
Сталин начал беседу с высокой оценки патриотической деятельности Церкви и предложил содействие в организации Церковного Собора, на котором будет избран Патриарх. Было решено назначить открытие его уже на 8 сентября. Затем, как из рога изобилия, на Церковь посыпались милости: открытие новых приходов, духовных семинарий и академий, возобновление издания церковного журнала, открытие свечных заводов и мастерских по изготовлению церковной утвари, — всё разрешил вождь, а в качестве патриаршей резиденции пожаловал пустующее с начала войны здание германского посольства. В ходе беседы митрополиту Сергию пришлось сказать о нехватке кадров священнослужителей. Сталин спросил: «А почему у вас нет кадров? Куда они делись?». Митрополит ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Мы готовим священника, а он становится маршалом Советского Союза». По-придворному ловкий ответ на издевательский вопрос вождю понравился. Беседа приняла непринуждённый характер. Сталин был с митрополитом необычайно любезен и почтителен…
За легализацию и нежданно обретённое благополучие Церковь была вынуждена расплачиваться участием в советской политике — показушной «борьбой за мир» и демонстративным почитанием «Иосифа Виссарионовича». Русские православные люди относились к этому с отвращением, но и с пониманием. Главное, думали они, что Церковь выстояла, окрепла, ничем не поступилась и ни в чём не изменилась…
Изменился Сталин. Масштабность его личности раскрылась в «битве гигантов», из которой он вышел победителем. С появлением Сталина на всемирном поприще в его планы вошла Церковь. Державное строительство страны он проводил решительно. Результаты были налицо, но о замыслах его мы ничего не знаем. Перестроить созданную Лениным государственно-политическую систему вождь, очевидно, не смог бы. Находясь на её вершине, он был её частью и мог реформировать не иначе, как изнутри. При всём могуществе Сталина господином советской системы оставался большевизм.
Владимир Сергеевич ЖИЛКИН